Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Хотя насчет Вселенной я не уверен.

А. Эйнштейн. 

Все мы должны быть снисходительны друг к другу и терпеливы, несмотря на то, что мы все разные и не можем нравиться всем. Как раз вот только поэтому. Но иногда, иногда я просто не могу сдерживать горькую злость, которой стыжусь, когда встречаюсь с человеческой тупостью.

И где? В медицинском университете. За три года обучения я встретила неимоверное количество глупых людей, которые мечтают стать врачами, а кто-то уже стал, а кто-то главными врачами. И они так яростно говорят о надменном желании управлять человеческой жизнью. Они называют это призванием, говорят, что мечтали об этом с детства, потому что их тянет загадка и сложность человеческого организма. Но постигать эту тайну они не торопятся или вовсе передумали. Они просто ею восхищаются, им кажется это нормой.

Я не знаю, но, видимо, придется написать список таких моих знакомых студентов медицинского университета и разместить в сети, на стенах зданий, раздавать на улицах, а под списком надпись: «Эти врачи вас точно убьют».

Люди страшные ходят по улицам.
И я боюсь встречаться с ними взглядами.
Для нашего недоразвитого городка весна становится прогулочным временем для всякий убогих,
Ведь зимой слишком холодно и ветрено выходить из серости комнат.
И только у нас, только в это время, можно по достоинству оценить ничтожность города.

В воскресенье утром я иду в магазин.
Люди выстаиваются в шеренгу и везут свои тележки, они не могут превысить скорость, им не по себе поднять голову и посмотреть на небо, чего уж там просто улыбнуться.
И я пытаюсь обогнать этот поток людей, но понимаю, что во всем супермаркете только я и еще один паренек на костылях двигаемся и живем,
Действительно ощущаем себя.

Наша страна скоро станет частью Европы, а, может, ее просто разберут, как старые вещи во время гаражной распродажи. 
Может, скоро нас также как и африканских детей лечат от полиомиелита гуманитарными таблетками будут лечить от туберкулеза и сифилиса
Ведь наша страна собирает болезни со всего мира, работая там, умоляя не отправлять на родину.
Ведь наши люди самые гордые, с поднятой головой продают себя кому попало.
Наша страна скоро просто остановится.

Как это обычно бывало, сварив какао для себя и моего друга, добавив немного маршмеллоу и корицы, я начала рыться в шкафу в поисках маленькой турки, чтобы мужу заварить кофе. Идеальный рецепт кофе не терпит суеты, поэтому я отправила мужчин на улицу оценить мороз. Кофе получился густой и мягкий на вкус, но дарящий бодрость и умиротворение, такой богатый вкус сложно описать кулинарными словами.

Мы вышли на улицу, морозец тут же разукрасил носы и щеки. Мы обняли ладонями чашки, и надолго нависла тишина. Это должен был быть последний вечер перед отъездом нашего друга на гастроли, он давно готовил эту поездку и теперь даже не знал, что чувствовать по поводу того, что она скоро состоится.

Когда наши лица и обстановка после нескольких веселых историй согрелись, я стала спрашивать его, когда он намеревается вернуться.

Он не отвечал. От холода мы втроем периодически перебирали по снегу ногами, создавая ритм из хруста, после моего вопроса, его ритм ускорился. Он сделал несколько больших глотков, пожал руку моему мужу, сделал шаг от нас и, разворачиваясь уходить, отпустил фразу: «Я не приеду. Я больше не вернусь»

Никогда не любила прощаться без классических фраз, пусть даже «прощай», но нет так. Я побежала за ним, мокрый снег облепил сапоги. Он схватил меня за плечи. После этого взгляда я больше не шла за ним, и долгое время стояла вовсе неподвижно.

Как же ему было невыносимо быть рядом.

Максимум три штуки

Мне теперь уже 22-й год пошел, а меня уже несколько дней, буквально сразу после очередного просмотра последних частей «Гарри Поттера», 
Тревожит мысль о том, какое же воспоминание мое настолько счастливое, чтобы стать patronus- ом. 
И как же это важно иметь подобные воспоминания, как защитников от всякого зла.
И я вспоминала рождение щенков у моей собаки; то, как я впервые увидела свою младшую сестру; слова предложения руки и сердца.
Они бы превратились с большую лохматую синюю собаку.
Наверное, пора начинать читать умные книги и смотреть фильмы с реальными путешествиями,
А впрочем, ну их всех.

Теперь у меня есть печатная машинка, и я придумала историю о жизни, которую хотела бы напечатать на ней.

Единственное, что хочу рассказать,- это как бессмысленно и приятно печатать на пишущей машинке.
Звук механической рукописи наполняет не только комнату и квартиру, но и выбивается за пределы стен.
И красота, и смысл сами собою появляются в том, что ты пишешь.

Конечно, это очень сложно. Я извела множество листов прежде, чем полностью изучила всю инструкцию по применению.
И каждый раз, когда текст оказывался расположенным несимметрично, или же ошибка находилась за пределами возможности ее исправить,
Я боготворила современные технологии и проклинала великий и могучий русский язык.

Моя собака попросилась на руки ко мне.
Сейчас она следит за движениями моих пальцев по клавиатуре компьютера и норовит лизнуть мне лицо.
Ее голова пахнет кукурузой, она кладет ее мне на руку. 
Солнце из окна греет ей спину, кажется, что она вот-вот уснет сидя.
Ее уши шевелятся, стараясь услышать все, что творится в квартире и за ее пределами.
Ее рыжая шерсть на солнце становится золотой.
И все прекрасно в этом создании, не подвластна эта красота времени и печали.
Эта маленькая собака и через десять лет будет прекрасна и будет так же радоваться жизни.
Они не заслужили так быстро умирать.
Почему люди, убивающие друг друга из ревности, зависти и прочего, почему люди живут так долго, так непростительно долго?
Иногда так гадко на душе, так грустно понимать, что мы не заслужили всего этого огромного величия мира, стоящего перед нами на коленях.

Мир не найдет никаких оправданий, когда будет умирать.

Он искрошится прахом на Божьих руках.
Небо давно падает, прошу вас, люди, снова прошу, как прошу каждую весну и в каждый солнечный день.
Небо падает, и я вас прошу стать немного не такими заурядными. 
Рушьте стены, заовевывайте сердца, поддавайтесь порывам любви.
Только вот любите до конца, пока мир не обрушится на наши лица.
Пока небо еще позволяет любить.
Если уж когда-то для нас создали рай, нас хотели научить так любить, чтобы создавать во имя любви чудеса.