Город встретил ночь и дремлет у нее в объятиях.

Мы остались сегодня дома, ничего не хочется делать, ни о чем не хочется думать.

Хотя, вчера вечер с музыкой, изваром и приглушенным светом в баре тоже был неплох.

За окнами чернота, за окнами ничего не видно, и никому вокруг нет до нас дела.

Тихо шуршит фильтр аквариума, тепло объятий, чая и одеял успокаивает душу.

Я не хочу никому ничего доказывать, никуда бежать, спасать и спасаться.

Есть только эта маленькая квартира и огромный безразличный мир вокруг нее.

Я посмотрела фильм «Одержимость», вспомнила подобный «Черный лебедь», а еще продолжаю читать Ветхий завет. 

Одержимость идеей, славой, искусством, достижением идеала.

Странная идея человечества- достичь чего-то и остаться в истории именем, чтобы «тебя обсуждали за обедом». Но в то же время есть и другая сторона известности, другая жертва собственной жизни, другие идеалы.

Кто-то уходит в музыку или танцы, кто-то днями напролет придумывает лекарства от болезней или искусственный разум, а их жизни при этом проходят мимо, а кто-то отдает себя Высшему, славит его и остается в другой истории, на устах других людей, а кто-то не делает ничего.

Это все крайности, это только для сильных и отчаянных людей, наверное, не для меня. 

А вы?

Люди абсолютно ничего не значат.

Мир постоянно изменяется, животные вымирают, появляются новые виды, а люди благодаря своей безграничной гордости и самолюбованию думают, что это они виноваты.

Ах, мы выкачиваем нефть, ой, она попадает в океаны. Черт, мы вырубаем леса и делаем из животных шубы.

Но при этом планета продолжает жить своей жизнью, кого-то больше, кого-то меньше, ей все равно.

Кто же мы такие, чтобы брать на себя ответственность за весь мир?

Мы боимся и обожаем ответственость.

Как вы считаете, милые мои венцы творения,- вы центр Вселенной, у вашего существования есть высшая цель?

Я боюсь давать себе такое определение, мне бы сидеть тихо и ждать указаний Кого-то поприличнее существ, чья кожа через несколько десятков лет после рождения виснет тряпкой.

Вот так всегда! Мы встречаем все по обложке. Да и зачастую и провожаем так же.

А самое грустное то, что поведутся все, даже я повелась. Уж очень хотелось узнать, как это случилось.

Всегда ведь можно найти подобное видео с действительностью подтвержденным названием.

А теперь к делу. «Мы сами создаем из животных чудовищ». Только мы  и никто другой.

Иногда так сложно понять, почему люди, совершеннное создания, не умеют правильно любить, а собаки умеют. 

Моя собака попросилась на руки ко мне.
Сейчас она следит за движениями моих пальцев по клавиатуре компьютера и норовит лизнуть мне лицо.
Ее голова пахнет кукурузой, она кладет ее мне на руку. 
Солнце из окна греет ей спину, кажется, что она вот-вот уснет сидя.
Ее уши шевелятся, стараясь услышать все, что творится в квартире и за ее пределами.
Ее рыжая шерсть на солнце становится золотой.
И все прекрасно в этом создании, не подвластна эта красота времени и печали.
Эта маленькая собака и через десять лет будет прекрасна и будет так же радоваться жизни.
Они не заслужили так быстро умирать.
Почему люди, убивающие друг друга из ревности, зависти и прочего, почему люди живут так долго, так непростительно долго?
Иногда так гадко на душе, так грустно понимать, что мы не заслужили всего этого огромного величия мира, стоящего перед нами на коленях.

Кто-то утверждает, что счастье- это состояние души, это день ото дня чувствовать легкость и умиротворение, будто ты на своем месте, и мир прекрасен.

Кто-то утверждает, что это миг, когда сердце кричит от радости тахикардией, миг, который не повторяется.

А вы как считаете?

Я думаю, что счастье- это люди, которые тебя окружают и остаются рядом в несчастье. 

Он шел впереди меня и заглядывался на небо.

Из-за этого его большой рюкзак, литров этак на сорок, забитый до отвалу продовольствием, спальным мешком  и шерстяными свитерами «для объятий у костра», как он их называл, перевешивал, и мой блаженный друг начинал медленно, но уверенно падать назад. 

Я тут же подхватывала его и играючи ругалась, что это в последний раз.

Спина за день сильно уставала, дорога всегда вела в горку, а небо становилось все больше, будто мы выходим из большого-большого помещения пригорода, наконец, наружу в настоящую природу.

Ногти стали к третьему дню напоминать кожуру от картофеля, а кожа даже после мытья все равно была темная от загара.

Было довольно прохладно для принятия солнечных ванн, поэтому загорали кисти, лица и души.

Мы редко разговаривали, часто пели, скорее даже орали: футбольные кричалки, песни из детства.

К вечеру пятого или шестого дня мы подошли к почти отвесному холму, мне так казалось, мне очень не хотелось подниматься, мне было бы проще обойти его, силы были на исходе.

Но он уговорил меня, мы стали долго подниматься ввысь, дыхание участилось и утяжелилось, больше не было места шуткам и песням, я ужасно изнемогла.

Но вот виднеется вершина, а за ней равнина, мой друг сделал резкий рывок и быстро обогнал меня, скрывшись за поворотом обрыва.

А когда я поднялась, то увидела навес, под которым был стол и стулья, старые-старые, а за ними открывался вид на весь путь, который мы прошли.

Я рассмеялась и обняла своего друга за плечи. До заката я собирала цветы и любовалась пейзажем. Потом мы развели костер неподалеку от стола, пожарили курицу с пресными травами и лепешки. 

Мы сидели друг напротив друга и смотрели в одном направлении, я спросила:

«Чего тебе в жизни больше всего хочется?»

А он, немного подумав, сказал: «Чтобы дождь не пошел, тогда мы сможем любоваться звездным небом всю ночь».